Среди достойнейших» уважаемых владимирцев мы называем братьев Столетовых: Василия Григорьевича (1825 - 1896) - владимирского предпринимателя, благотворителя; Николая Григорьевича (1831 - 1912) - генерала от инфантерии, видного военного деятеля; Александра Григорьевича (1839 - 1896) - выдающегося русского физика, профессора Московского университета; Дмитрия Григорьевича (1845 - 1899) - генерал майора артиллерии. В семье Столетовых царили теплые дружеские отношения. Крепкие родственные узы связывали братьев, сестер и племянников Столетовых на протяжении всей их жизни; они поддерживали постоянную переписку, по возможности навещали друг друга, помогали в трудную минуту. К большому сожалению, в этой семье по мужской линии не осталось потомства. Род Столетовых продолжился по линии сестер Варвары и Анны. Младшей дочерью в семье Столетовых была Анна (1847 - 1905), которая получила домашнее воспитание и образование. Вероятно, в 1872 году она вышла замуж за подполковника Порфирия Ивановича Губского. С 1863 года П.И. Губский служил в должности командира стрелковых рот 12-го Великолуцкого пехотного полка, дислоцированного во Владимире. В 1871 году он был произведен в подполковники. С 1871 по 1873 год Порфирий Иванович состоял временным членом военно-окружного суда во Владимире. Как раз в это время уже в довольно зрелом возрасте он и создал семью, женившись на А. Г. Столетовой. 8 февраля 1873 года у них родилась дочь Александра.
В сентябре 1874 года П.И. Губского назначили уездным воинским начальником в Город Гороховец. Здесь в семье Губских 12 сентября 1877 года родился второй ребенок - Николай. В метрической книге Благовещенского собора города Гороховца за 1877 год указано, что младенец крещен 20 сентября, а «восприемниками были города Владимира 2-й гильдии купец Василий Григорьев Столетов и владимирская же купецкая вдова Александра Васильева Столетова». Детские годы Сашеньки и Коли Губских прошли в Гороховце, хотя Анна Григорьевна, видимо, подолгу гостила вместе с детьми у своей матушки во Владимире. В собрании Владимиро-Суздальского музея-заповедника сохранились трогательные письма, адресованные А.Г. Губской, в которых ее супруг писал: «Что мои деточки дорогие, как бы мне скорее хотелось их видеть». Своих детей Анна Григорьевна назвала в честь знаменитых братьев. Однако по иронии судьбы характеры детей оказались противоположностью ожидаемым: Николай стал мягким интеллигентом-гуманитарием, а Александра - активным, боевым деятелем.
Александра Порфирьевна Губская (1873-1936)
В метрической книге Ильинской церкви за 1873 год сохранилась запись о рождении Александры: «Рождена 8, крещена 15 февраля. Родители: 12-го пехотного Великолуцкого полка подполковник Порфирий Иванович Губский и его законная жена Анна Григорьевна. Восприемники: коллежский советник Андрей Павлович Филаретов и владимирская купеческая вдова Александра Васильевна Столетова». В 1884 году Сашенька поступила во Владимирскую земскую женскую гимназию (сохранилась обложка дневника ученицы IV класса Александры Губской за 1887-1888 учебный год). Учеба в этой гимназии считалась престижной: к гимназисткам здесь предъявлялись высокие требования, был неплохой педагогический коллектив. В «Записке о состоянии Владимирской земской женской гимназии в учебно-воспитательном отношении за 1887-1888 академический год» говорилось, что лучшими ученицами считались те, «которые при отличном поведении имели по каждому отдельному предмету не менее 4. Фамилии таких учениц записывались на вывешенные в классах красные доски». Этого отличия была удостоена в течение 3-х четвертей этого года ученица 4-го основного класса Александра Губская. За большие успехи в учебе и примерное поведение по итогам 4-го класса Александра была отмечена наградой. Учащиеся получали прочные знания, а лучшие из них поступали и успешно учились в высших учебных заведениях. Курс обучения в гимназии во второй половине XIX века составлял 9 лет, но окончившие 8-й класс уже могли служить домашними учительницами. «Записка ... за 1891-1892 академический год» называет среди учениц, которые «выслушали особый специальный курс и признаны достойными звания домашних учительниц по предметам русского языка и истории» Александру Губскую. Будучи гимназисткой старших классом, в 1891-1892 годах Александра пыталась вести отдельные дневниковые записи (сейчас они бережно хранятся в семье Кулысовых - потомков Губских). Хотя эти заметки невелики по объему, они дают яркое представление о жизни и внутреннем мире 19-летней взрослеющей девушки. В круговороте ее каждодневных занятий посещение гимназии, выполнение домашних заданий, чтение книг, встречи с друзьями. Особенно она дорожила дружбой с Маней - своей двоюродной сестрой Марией Филаретовой. «Дружба моя с Маней все продолжается и, кажется, укореняется; я бы от всей души желала продолжить эту дружбу», - пишет Александра. Среди развлечений - маскарад в веселое Рождество, посиделки у подруг, игра в винт, посещение концертов и танцевальные вечера. На этом фоне главное внимание девушки сосредоточено на своих чувствах, в которых ей трудно разобраться. Она влюблена в молодого человека В. и хочет узнать его поближе, но он испытывает к ней только «уважение, отдает должное почтение». Наблюдая его легкомысленное отношение к другим девицам, Шурочка с грустью замечает «Я не спокойна, примешивается горечь разочарования в человеке, которого я ставила часто выше окружающих». Наверное, это не последняя ее любовь, но жизнь так сложится, что своей семьи у Александры не будет. Уже в гимназические годы у нее, видимо, созрело желание стать учительницей. Об этом свидетельствует анализ басни «Мартышка и очки», который находится в конце тетради с дневниковыми заметками. Александра ставит вопросы по тексту, отвечает на них, иногда предполагает, как могли бы ответить дети, что могло вызвать у них затруднения и т.д. В 1892 году Александра окончила гимназию: она «выслушала особый специальный курс и признана достойной звания домашней учительницы по предметам русского языка и истории». А.П. Губская посвятила себя педагогической деятельности. Она выбрала нелегкий, но благородный путь народного просвещения, работая в вечерних воскресных школах Владимира (два года руководила женской воскресной школой в губернском г. Владимире) и Москвы. Это были школы для бедных детей 10-13 лет и старше, которые днем работали, а в выходные дни или вечером обучались чтению, письму, счету, Закону Божьему, иногда дополнительно посещали уроки гимнастики и рукоделия. Учителя Ээтих школ получали весьма скромное вознаграждение. В начале XX века А.П. Губская оказалась тесно связанной с некоторыми социал-демократами, проводившими активную работу во Владимирском крае. В своих неопубликованных воспоминаниях дальняя родственница Столетовых Е.Н. Смирнова-Невская пишет, что Александра Порфирьевна была дружна с С.П. Шестерниным и И.М. Херасковым, причем Ивана Михайловича Хераскова считали женихом Александры Порфирьевны. И.М. Херасков был основателем суздальской группы РСДРП (1900 - 1906). В эти годы он служил приват-доцентом Московского университета, а также преподавателем одной из частных гимназий, но часто приезжал к родственникам в Суздаль. Иван Михайлович проводил пропагандистскую работу: делал доклады по основным вопросам марксизма, выступал на митингах, в августе 1906 г. на окружной конференции РСДРП во Владимире изложил свои взгляды по аграрному вопросу. С наступлением периода реакции суздальская группа была ликвидирована, а И.М. Херасков был задержан и доставлен во владимирскую тюрьму. Во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике хранится несколько писем Ивана Михайловича к А.П. Губской, из которых ясно, что их связывали добрые дружеские отношения. Иван Михайлович сообщает о том, что перед ссылкой его отправят на медицинские испытания, с теплотой и грустью он пишет, что тогда в последний раз полюбуется на город Владимир. Александра Порфирьевна приезжала к нему на свидания в тюрьму, присылала книги, тетради, переправляла на волю его переводы стихов Верлена. Ивана Михайловича беспокоило состояние здоровья Александры Порфирьевны. Он пишет: «Поменьше бегайте и побольше отдыхайте. Ежедневные путешествия за 10 верст, вероятно-таки сказываются. Желаю Вам быть более веселом, чем последние дни, судя по Вашему письму». Дело Владимирской окружной организации РСДРП(б) разбиралось военно-окружным судом летом 1908 года. По приговору суда Иван Михайлович Херасков был лишен звания потомственного дворянина, прав состояния и сослан на поселение. Не известно, как складывались отношения А.П. Губской и И.М. Хераскова дальше, но в 1927 году он жил в Москве и, как писал в своих воспоминаниях А.И. Скобенников (член военно-революционной группы РСДРП, после 1917 г. - партийный, советский работник), «стал просто ученым историком». Действительно, в 1913-1923 годах выходят его работы «Из жизни французской провинции в 1790 - 1791 гг.», «Западно-европейское масонство в ХѴІІІ в.» и другие. В эти тревожные сумбурные ходы Александра Порфирьевна приняла участие в судьбе М.В. Фрунзе, о чем сама рассказала в воспоминаниях, опубликованных в 1925 году в газете «Вечерняя Москва». В марте 1907 года М.В. Фрунзе вместе с П. Д. Гусевым был арестован за покушение на урядника и вооруженное сопротивление полиции и доставлен во владимирскую тюрьму. Военно-окружной суд дважды приговорил их к смертной казни через повешение. Защиту М.В. Фрунзе взял на себя присяжный поверенный Александр Александрович Эрн. Он был хорошо знаком с Александром Порфирьевной, к которой обратился с просьбой найти какой-нибудь путь, чтобы воздействовать на генерал-губернатора Москвы Гершельмана, которым отказывался принять кассационную жалобу. А.П. Губской удалось заинтересовать в деле одну из знакомых дам генерал-губернатора, которая отправилась к нему с кассационной жалобой. Жалобу приняли и переслали в высший военный суд в Петербурге, в результате дело передали на новое расследование. Во время долгого тюремного заключения Александра Порфирьевна поддерживала переписку с Михаилом Васильевичем. В одном из писем М.В. Фрунзе предупреждал, чтобы не предпринимались попытки подачи ходатайства на высочайшее имя о помиловании: он категорически откажется его подписать. Секретарь владимирской группы РСДРП тех лет Ф.А. Благонравов в своих воспоминаниях в 1927 году замечал, что ему было дано поручение запастись цианистым калием на случай, если приговор не будет отменен. Этот яд был передан во время суда над М.В. Фрунзе А.П. Губской. Однако под воздействием общественности в 1910 году смертный приговор был заменен каторжными работами. Михаил Васильевич был сослан в село Манзурка Иркутской губернии, откуда писал А.П. Губской о своей жизни. В 1915 году в одном из писем он дал понять, что для задуманного побега нужны средства. Ему было выслано 50 рублей, которые помогли М.В. Фрунзе добраться до Читы. В 1916 году он переехал в Москву, а затем с помощью А.А. Эрна Александре Порфирьевне удалось устроить его на работу в Минске статистиком в комитете Западного фронта Всероссийского земского союза под фамилией Михайлов. В предреволюционные годы А.П. Губская известна и авторитетна в демократически настроенных кругах интеллигенции. Она знакома с Верой Николаевной Фигнер - известной революционеркой, членом исполнительного комитета «Народной воли», которая после 20-ти лет одиночного заключения в Шлиссельбургской крепости, ссылки, а затем и эмиграции в 1915 году вернулась в Россию. В одном из писем Николаю Порфирьевичу Губскому (хранится в ВСМЗ) от 12 декабря 1915 года она справляется об А.П. Губской: «Я очень давно не имею сведений об Александре Порфирьевне, и слышала, что ее состояние скверное. Напишите мне, пожалуйста, о ней, и о том, где она находится?». Высказывалось предположение, что А.П. Губская была больна туберкулезом. Видимо поэтому, друзья и соратники так заботились о состоянии ее здоровья, да и к тому же известно, что Александра Порфирьевна летом иногда выезжала с братом в Швейцарию, возможно, на лечение. Но близкие родственники об этом никогда не говорили, и потомки Н.П. Губского не верят, что она была серьезно больна, принимая во внимание ее активный, деятельный характер. В 1920-30-е годы Александра Порфирьевна преподавала в Московской опытно-показательной школе им. А.В. Луначарского. В эти драматичные и противоречивые годы дореволюционная система школьного образования была ликвидирована, активно внедрялись в жизнь варианты новой структуры школьного обучения, готовились новые учебные программы, вводилось школьное самоуправление. Была основана система опытно-показательных учебных заведений, которые стали инициаторами разработки форм и методов обучения и воспитания и внедрения их в практику массовой школы. Как раз именно в такой опытно-показательной школе и работала А.П. Губская, которая вместе с коллегами участвовала во введении кабинетной системы (которая, кстати, и сейчас существует в большинстве школ), организовывая работу разных кружков, проводя вечера и устные журналы. Свой педагогический энтузиазм она иногда направляла и на собственную племянницу. Е.Н. Губская (Серебрякова) вспоминала, что тетушка отвела ее в хор, который как раз только организовывали в школе. Большой и серьезной работой Александры Порфирьевны было участие в разработке новых учебных программ по русскому языку, новых учебников и методических пособий. Этой работой руководил выдающийся российский языковед Дмитрий Николаевич Ушаков, который вместе со своими единомышленниками и опытными учителями стремился обновить преподавание в школе. Например, под его редакцией выходит в 1928 году в издательстве «Долой неграмотность», «Рабочая книга по русскому языку», а в 1929 году - «Сборник орфографических упражнений для начальных общеобразовательных школ взрослых». В библиотеке Владимирского музея можно познакомиться с учебником «Первые уроки русского языка», который написан A.П. Губской в соавторстве с А.М. Пешковским и М.Н. Андреевской. Это пособие, изданное в 1931 году, адресовано детям первого года обучения. Они в простой и доступной форме излагает основы грамматики, правописания и развития речи. Александры Порфирьевны не стало в 1936 году. Узнав о ее кончине, Д.Н. Ушаков в своем письме к ее брату Николаю Порфирьевичу писал: «Я храню лучшие воспоминания о нашей совместной работе по ней, как милом, добром, таком интеллигентном товарище по этой работе» (оригинал письма находится на хранении в музее-заповеднике). Похоронена А.П. Губская на Ваганьковском кладбище, жаль только, что точное место расположения захоронения не известно.
Николай Порфирьевич Губский (1877-1948)
Как и его выдающиеся родственники, Николай в 1896 году окончил с медалью (только не с золотой, а с серебряной) Владимирскую губернскую мужскую гимназию и поступил учиться на историческое отделение историко-филологического факультета Московского университета. Однако за участие в студенческих беспорядках в феврале 1899 года был исключен из университета и выслан во Владимир. Большую роль в судьбе опального студента сыграл князь Сергей Николаевич Трубецкой. Он читал в университете курс философии и руководил студенческим кружком на историко-филологическом факультете и, видимо, был хорошо знаком с Николаем Порфирьевичем. После забастовки он обращался к московскому обер-полицмейстеру Д.Ф. Трепову с просьбой допустить некоторых студентов в Москву. Сам Н.П. Губский в своей автобиографии написал: «Благодаря хлопотам профессоров срок высылки был значительно сокращен». В одном из писем, адресованных Н.П. Губскому, князь С.Н. Трубецкой сообщал о воспрещении ему на два года въезда в университетские города как члену Студенческого исполнительного комитета и активному участнику этой организации. С.Н. Трубецкой передал Николаю Порфирьевичу совет Д.Ф. Трепова признать свою вину или доказать невиновность, т.к. «с высочайшего повеления» студенты, не заметанные в политических заговорах, могли быть освобождены от наказания Поскольку Сергей Николаевич не получил ответа на это письмо, то вынужден был из лучших побуждений обратиться к Н.П. Губскому еще раз. Во втором письме он настойчиво советовал послать Д.Ф. Трепову прошение, в котором отметить, что действительно состоял членом Исполнительного комитета, но не сочувствовал студенческим беспорядкам и по мере возможности стремился противодействовать второй забастовке. Кроме того, необходимо было ходатайствовать о разрешении на жительство в Москве с тем, чтобы завершить образование в Московском университете, при этом требовалось дать обязательство «впредь ни в какие недозволенные студенческие организации не вступать и в беспорядках не участвовать». Предлагался еще один вариант прошения: в том случае, если Н.П. Губский не был членом Исполнительного комитета, то нужно было обстоятельно доказать свою невиновность. Вероятно, какое-то прошение Николаем Порфирьевичем подано было, т.к. в третьем своем письме князь С.Н. Трубецкой извещал, что обер-полицмейстер Д.Ф. Трепов отправил ходатайство в Петербург с благоприятным заключением в пользу Н.П. Губского. В апреле-мае 1902 года Николай Порфирьевич экстерном сдал экзамены и 27 сентября этого года был удостоен диплома первой степени. Но уже 15 августа он был назначен на должность младшего помощника делопроизводителя в Управлении взаимного страхования Царства Польского. В сентябре 1904 года Н.П. Губский был уволен от службы по домашним обстоятельствам и вернулся на родину. Этими обстоятельствами, возможно, было плохое состояние здоровья матери - Анны Григорьевны, которая умерла в 1905 году. Во Владимире он устроился на службу в статистический отдел губернского земства и стал одним из активнейших членов Конституционно-демократической партии (партии народной свободы). Кадеты выступали за политические и гражданские свободы, т.е. за право народного представительства (облеченного законодательной властью) и свободы: совести, вероисповедания, устного и печатного слова, личной неприкосновенности, свободы передвижения и т.п. Взгляды кадетов, их устав и программные документы, основные направления деятельности находили отражение на страницах газет «Клязьма», «Владимирец», 7 февраля 1906 года «Клязьма» рассказала о том, что в помещении дворянского клуба в переполненном публикой зале состоялось собрание владимирской группы Конституционно-демократической партии. Обсуждались вопросы по программе и тактике партии. Собрание открыл Николай Михайлович Иорданский, который в своей речи дал характеристики правым партиям и высказал отношение к ним партии народной свободы. Следующим высказался Н.П. Губский, который выступил по больному для многих в те времена вопросу об автономии Польши. Николай Порфирьевич доказывал, что автономия Польши не ведет к разделению России, она является единственным средством установления мира и спокойствия на этой российской окраине. Однако наступали времена реакции, и следующее собрание кадетов пристав разогнал, переписав всех его участников. Редактор-издатель «Клязьмы» С.А. Анисимов был привлечен к суду. В одном из номеров газета сообщила, что за справками и указаниями нужно обращаться к членам губернского комитета партии народной свободы по их месту жительства: М. Комиссарову, Н.П. Муратову, А.П. Грессеру, Н.М. Иорданскому и Н.П. Губскому. Был указан адрес Николая Порфирьевича: Вознесенская улица, свой дом. Действительно, в «Списке домов и улиц города Владимира...» за 1899 год зафиксировано, что «от Вознесенской улицы до Поля по левой стороне № 1 дом Столетова полукаменный». На общем собрании Владимирской уездной группы партии народной свободы Н.П. Губский вместе с Н.М. Иорданским был избран на 4-й общероссийский съезд, который состоялся в сентябре в Гельсингфорсе и основное внимание сосредоточил на вопросах тактики партии. В ноябре жандармы начали повальные обыски на квартирах членов владимирского комитета кадетов и, в том числе, у Н.П. Губского. Однако ничего предосудительного найдено не было, удалось лишь конфисковать партийные брошюры и воззвания. По мнению кадетов, цель таких действий местной администрации - парализовать агитацию неугодной партии, изъять из обращения ее программу. В декабре партия кадетов оказалась на нелегальном положении. Николай Порфирьевич активно сотрудничал в газете «Клязьма» и «Земской еженедельной газете». «С лета 1906 года газетная работа стала главным моим занятием. Был секретарем, а вскоре и редактором газеты «Владимирец» и земскую службу оставил», - отметил в автобиографии Н.П. Губский. В конце 1907 года «Владимирец» закрыли, поэтому он на несколько месяцев переехал в Смоленск, где жила его двоюродная сестра Екатерина Андреевна Краевская (в девичестве Филаретова) со своей семьей. Здесь Николай Порфирьевич редактировал «Смоленский вестник», а с начала 1908 года он уже жил в Москве и являлся штатным сотрудником «Русских ведомостей». Первое время он занимался обзором иностранных журналов, а потом стал работать в иностранном отделе, где специализировался на истории и политической жизни Франции, известны, например, его статьи 1917 года «Французские социалисты и война», «Министры ответственны перед народом», «Голос Франции» и другие. Николай Порфирьевич много переводил с французского, в том числе и мемуары Цезаря Ложье «Дневник офицера великой армии в 1812 г.» (367 страниц), которые были изданы под его редакцией. В 1913 - начале 1920-х годов он сотрудничает с издательством «Задруга», которое в числе разнообразной литературы (500 названий книг тиражом 10 млн. экземпляров за 10 лет) выпускала исторические хрестоматии. В этих хрестоматиях были статьи Николая Порфирьевича: «В царском Риме», «Святой Франциск из Ассиза» и другие. Появлялись его работы и в журнале истории и истории литературы «Голос минувшего» («Из истории русской общественности и русской литературы» и др.). К сожалению, и издательство, и журнал в 1921-1923 годах были закрыты как издания либерально-народнического направления. В 1920-х годах Губский работал в редколлегиях Малой и большой советских энциклопедий и являлся автором отдельных статей по всеобщей истории. Фамилию Николая Порфирьевича можно найти и среди авторов 1-го тома Дипломатического словаря, изданного в 1948 году. С 1930 года он сотрудничал в кооперативной артели «Север» (так было названо издательство Сабашниковых). Председателем артели был академик Д.М. Петрушевский, а членами правления - М.А. Цявловский, М.В. Сабашников и Н.П. Губский. Артель сумела просуществовать до 1934 года и за это время выпустила 10 книг. В личной жизни Николай Порфирьевич оказался не слишком счастлив. Вступил он в первый и единственный брак в 45 лет 4 июля 1912 года. Супругой его стала молодая красивая женщина, домашняя учительница, Маргарита Артуровна Рихтер. Венчались они и московской Георгиевской, что в Грузинах, церкви. А 11 апреля 1913 года, согласно записи в метрической книге московской Николаевской в Плотниках церкви, у них родилась дочь Елена. Однако совместная жизнь не складывалась, и через несколько лет они расстались. Маргарита Артуровна со своим гражданским мужем Отто и дочерью Леночкой жили на улице Станкевича в том же доме, что и Н.П. Губский, так что фактически ребенок жил на две семьи. Перед революцией немецкие родственники предложили М.А. Рихтер переехать вместе с ребенком в Германию. Она категорически отказалась. По семейной легенде, Маргарита Артуровна была женщиной экзальтированной, с тонко развитой интуицией. Она часто видела вещие сны и, якобы, мистически предсказала свою смерть на Пасху 1927 года. После того, как мамы не стало, Леночка стала жить с отцом и тетушкой Александрой Порфирьевной - чрезвычайно энергичным педагогом. Поскольку своей семьи у тети не было, она так крепко взяла в оборот племянницу, что та даже устроила вместе с подружкой побег «в гарем к персидскому шаху», однако их быстро изловили и вернули домой. Когда Леночка сама стала бабушкой, то в разговорах с внучкой Дашей вспоминала, как мама учила ее аккуратности и тщательности в ведении домашних дел, проверяла качество сервировки и уборки. Елена Николаевна гордилась своей красивой и пунктуальной мамой и с удовольствием передавала своим внучкам унаследованные от нее разные женские секретики. Во время Великой Отечественной войны Николай Порфирьевич много занимался с внуками и ребятами с их двора, иногда водил их в Третьяковку. Особенно близок ему был старший внук Василий, которого он всячески опекал. На закате жизни Николай Порфирьевич собрал и записал семейные предания и воспоминания об А. Г. Столетове, экземпляр которых хранится в архиве Владимиро-Суздальского музея-заповедника.
Уроженцы и деятели Владимирской губернии
